Фредерика шарлотта мария вюртембергская. Великая княгиня Елена Павловна Романова – дочь императора Павла I и императрицы Марии Федоровны, герцогиня Мекленбург – Шверинская

В мае 2017 года Российский Красный Крест отметит свое 150-летие со дня основания. Эта дата тоже напрямую связана с Домом Романовых. 15 мая 1867 года император Александр II утвердил устав Общества попечения о раненых и больных воинах (в 1879 году переименовано в Российское общество Красного Креста).

"…если сегодня Красный Крест охватывает мир, то это благодаря примеру, поданному во время войны в Крыму Ее Императорским Высочеством Великой княгиней Еленой Павловной…"

Основатель Международного Комитета Красного Креста Анри Дюнан 1896 г.

"Это женщина с обширным умом и превосходным сердцем. На её дружбу вполне можно положиться, если она раз удостоит ею. Воспитанная под надзором Кювье, друга её отца, принца Вюртембергского, она сохранила воспоминания о всём, что видела и слышала в молодости. Выданная молодой замуж, она не переставала изучать науки и быть в сношениях со знаменитостями, которые приезжали в Петербург или которых встречала во время своих путешествий за границей. Разговор её с людьми сколько-нибудь замечательными никогда не был пустым или вздорным: она обращалась к ним с вопросами, полными ума и приличия, вопросами, которые просвещали её… Император Николай Павлович говорил мне однажды: «Елена – это учёный нашего семейства; я к ней отсылаю европейских путешественников. В последний раз это был Кюстин, который завёл со мной разговор об истории Православной Церкви; я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает… ".

Граф П.Д. Киселёв

К.Брюллов Великая княгиня Елена Павловна с дочерью

Фредерика-Шарлотта родилась 28 декабря 1806 года в Штутгарте. С девятилетнего возраста жила в Париже, воспитывалась в пансионе писательницы Кампан. Принцессе не исполнилось и шестнадцати лет, когда увидевший её во время поездки по Европе Император Александр I попросил её руки для своего младшего брата, Великого Князя Михаила. Казалось, нужно было только радоваться: скромной принцессе маленького королевства повезло, что на бедную родственницу обратила внимание вдова Павла Первого Императрица Мария, выбрав девушку в жёны своему сыну. Самостоятельно, при помощи словаря и учебника грамматики, она изучила русский язык, чем, приехав в Россию, поразила придворных.

Великая княгиня Елена Павловна 1820-е Литография

Великая княгиня Елена Павловна и Великий князь Михаил Павлович 1820-е гг

16-летняя принцесса прибыла в Россию в октябре 1823 года. Став супругой брата будущего императора Николая I и приняв православие, немецкая принцесса получила имя Елена Павловна. Супруг был старше своей избранницы на 8 лет, и в свои 26 лет служил командиром Гвардейского корпуса, был членом Государственного Совета, генерал-инспектором по инженерной части, активным участником в работе Следственной комиссии по делу декабристов. Проведшая основную часть своей небольшой жизни в тихой германской глуши, великая княгиня не была избалована, пышный петербургский двор, в который она попала, разительно отличался от ее прошлого скромного жилища. Тем не менее вхождение в круг петербургских небожителей произошло довольно быстро и успешно.

Табакерка с миниатюрами-портретами на крышке

императрицы Марии Федоровны (в центре),

Сына Михаила Павловича и Елены Павловны

Трудно представить себе таких разных людей в одной семейной паре, какими были Михаил и Елена. Она получила блестящее образование, с ранних лет она, от природы талантливая и любознательная, проявляла необыкновенные способности к точным и естественным наукам. Выдающийся французский зоолог Жорж Кювье даже хотел видеть ее своей ученицей.

Х. Шмид. Портреты великой княгини Елены Павловны и великого князя Михаила Павловича верхом. Вторая четверть XIX века

"Это - бурбон нашей семьи ", - так мог бы сказать царь о супруге Елены Павловны, своем брате Михаиле. Действительно, в сравнении с ним даже такие страстные любители фрунта, как Константин и Николай, выглядели мягкотелыми либералами. Потускневшая пуговица или незастегнутый крючок вызывали у Михаила целую бурю гнева. Впрочем, несмотря на это, военные любили своего командира, называя его "добрым угрюмцем": как писал биограф Михаила, "под личиной строгости великий князь, однако, таил доброе сердце ". К тому же он был необыкновенно остроумен, и высказывания Михаила Павловича любили повторять в обществе.

Брюллов К.П. Портрет Великой княгини Елены Павловны с дочерью Марией 1830

Художник (?) Портрет дочерей Великой княгини Елены Павловны

Марии, Елизаветы и Екатерины

В Елене не было доброты и непосредственности Михаила, а в поступках ее всегда чувствовалась внутренняя дисциплина, сдержанность, порядок, рационализм и взвешенность. Естественно, что супруги не ладили. В год 25-летия их брака Михаил пошутил: "Еще пять лет такой жизни, и наш брак можно назвать Тридцатилетней войной ". Но он не дожил до конца этой "войны" и внезапно умер в 1849 г.

Брюллов К.П. Портрет Великой княгини Елены Павловны 1829

Крамской И. Н. Портрет великого князя Михаила Павловича 1860

(заказной портрет, написан уже после смерти Михаила Павловича)

Её занимала деятельность Университета, Академии наук, Вольного экономического общества. Она имела долгие беседы с профессором К.К. Арсеньевым, желая познакомиться с историей и статистикой России; вела глубокие богословские разговоры с архиепископом Херсонским Иннокентием, предложила историкам заняться исследованиями о представительных учреждениях в России и финансировала этот проект. Супруга брата императора не была чужда внешнего блеска и роскоши, двор ее был поистине царским. "...Подобного соединения в одно прекрасное целое всех обаяний роскоши, изобретений воображения и изящного вкуса мне никогда не случалось видеть даже при нашем блестящем дворе. Для достойного описания этого праздника надо было совокупить живопись с поэзией, кисть Брюллова с пером Пушкина " - писал барон М.Корф.

Литография из собрания Н. В. Соловьева Портрет Елены Павловны.

Гау В.И. Портрет Великой княгини Елены Павловны 1840

Феликс Шивани Великая княгиня Елена Павловна

Дружила Елена Павловна и с Василием Жуковским, который помогал ей совершенствовать русский язык, и с Федором Тютчевым. Особенно увлечена она была прозой Гоголя - явное свидетельство неординарности этой читательницы - и добилась издания его первого собрания сочинений.

Ж.Кур. Портрет Великой Княгини Елены Павловны 1842

Все кстати, все прелестно до конца.

В таком дому всегда есть место чуду -

Оно - обычай Вашего дворца.

Ф.М.Тютчев

Елена Павловна славилась как истинная меценатка - с чувством прекрасного, изящным вкусом, обширными знаниями, тонким слухом. Хорошо разбираясь в живописи, великая княгиня помогала художникам А. Иванову, К. Брюллову, И. Айвазовскому. В ее салоне устраивались концерты, велись содержательные беседы. Кроме писателей, сюда приходили ученые (один из них, Н. Миклухо-Маклай, посвятил великой княгине свои исследования о Новой Гвинее), а также музыканты. И самой яркой звездой среди них был талантливый, энергичный и честолюбивый Антон Рубинштейн. Он при полной поддержке Елены Павловны основал Русское музыкальное общество (за осуществление этой идеи Елена Павловна взялась со свойственными ей пылом и настойчивостью, пожертвовав свои личные средства и помещения Михайловского дворца), а потом и консерваторию, первым выпускником которой стал П.И. Чайковский. Развитие этого, явно прозападного (в пику кругу Балакирева и "Могучей кучке") направления в музыке шло под эгидой Елены Павловны, известной космополитки среди Романовых.

Здание Клинического повивально-гинекологического института

Императрицей Марией Федоровной ее управлению были завещаны повивальный и Мариинский женский институты, затем к ним присоединилось училище святой Елены, впервые устроенное без принятия во внимание сословных различий воспитанниц. Потом она основала в память своих дочерей (четверо из пяти дочерей Елены Павловны умерли) Елисаветинскую детскую больницу в Петербурге и детские приюты Елисаветы и Марии в Петербурге и Павловске и совершенно преобразовала и расширила Максимилиановскую лечебницу для приходящих, создав в ней отделение для постоянных кроватей. Во всех этих учреждениях и ряде других она была не просто высокой покровительницей, а деятельной и озабоченной их успехом силой, умевшей всех вокруг одушевлять и объединять, не подавляя никого своей личностью и возбуждая в каждом радостное сознание общей работы на общую пользу. В последние годы жизни она была занята мыслью об устройстве лечебно-благотворительного и одновременно научно-учебного учреждения, где молодые врачи могли бы повышать квалификацию. Эти планы осуществились уже после ее кончины в 1885 году, когда открылся Клинический Институт Елены Павловны.

Главный корпус Клинического института великой княгини Елены Павловны

Фото 1890-х гг.

Главным ее личным делом было учреждение Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Нравственно поддержанная в своей мысли Пироговым, несмотря на тайные и грязные насмешки и явное противодействие со стороны высшего военного начальства, она сумела убедить императора Николая в полезности нового начинания и создала первую по времени военную общину сестер милосердия. Сестры этой общины работали не только в больницах и госпиталях, но и непосредственно на поле боя.

В скромном деревянном флигеле Калинкинского госпиталя начинала свою деятельность знаменитая впоследствии община сестер милосердия, названная Еленой Павловной Крестовоздвиженской. Для креста, который предстояло носить сестрам, Елена Павловна выбрала Андреевскую ленту. На кресте были надписи: «Возьмите иго мое на себя » и «Ты, Боже, крепость моя ». Свой выбор Елена Павловна объяснила так: «Только в смиренном терпении крепость и силу получаем мы от Бога ».

Обязанности сестер Крестовоздвиженской общины

Устав Крестовоздвиженской общины был утвержден 25 октября 1854 года. 5 ноября после обедни Великая княгиня сама надела крест каждой из тридцати пяти сестер. 6 ноября 1854 года первые 35 сестёр милосердия отправились с доктором Тарасовым в Симферополь, где их ждали Н.И.Пирогов и несколько тысяч пациентов, раненных в сражениях при Альме и Инкермане, а также при первой бомбардировке Севастополя. Сёстры милосердия сразу приступили к тяжёлой работе. Мисс Найтингейл во главе 37 английских медицинских сестёр появилась в Крыму в начале 1855 года. Николай Иванович всю жизнь возмущался, что медицинская общественность Европы, а за нею и России отдала пальму первенства в женском милосердии на поле битвы англичанке.

Затем последовали другие отряды. Так возникла первая в мире фронтовая община сестер милосердия. «В этом Россия имеет полное право гордиться своим почином. Тут не было обычного заимствования «последнего слова» с Запада - наоборот, Англия (...) стала подражать нам, прислав под Севастополь (...) мисс Найтингель со своим отрядом ». Через 10 лет швейцарец А. Дюнан основал Международный Красный Крест, прототипом которого явилась Крестовоздвиженская община.

Крестовоздвиженская община сестер милосердия

В октябре 1854 года Елена Павловна выпустила воззвание «ко всем русским женщинам, не связанным семейными обязательствами », отправиться в Севастополь в медицинский отряд во главе с Н.И. Пироговым. По возвращении из Крыма сёстры милосердия Крестовоздвиженской общины размещались в Михайловском дворце, а с 1860 года – в отдельном здании на набережной Фонтанки, где была устроена лечебница (с 1919 года – больница им. Г.И. Чудновского). В 1872 году главный врач общины Н.И. Торопов утверждал: «…мы не знаем, чтобы где-либо стекалось теперь в одно место за советом и лекарством так много больных, как в эту лечебницу». Она славилась оказанием медицинской помощи малоимущему люду. Кроме того, община с 1856 года принимала участие в лечении стационарных больных в Морских госпиталях Санкт-Петербурга и Кронштадта. Через три года после основания 8 мая 1864 года Анри Дюнаном Международного Красного Креста было учреждено «Российское общество попечения о раненых и больных воинах » – предтеча отечественного общества Красного Креста. К этому имела прямое отношение деятельность Крестовоздвиженской общины. Для подшефных учреждений Великая Княгиня на личные средства многократно приобретала за границей лекарственные препараты, например, партии дорогостоящей хины в Англии.

Жетон Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

Новое поколение сестёр приумножило ратную славу своих предшественниц на полях сражений русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Полученный опыт использовался при создании новых общин сестёр милосердия (Георгиевской, Александровской, Покровской, Евгеньинской и др.).

15 мая 1867 года император Александр II утвердил устав Общества попечения о раненых и больных воинах (в 1879 году переименовано в Российское общество Красного Креста) . Почётными членами Общества стали Император, все Великие Князья и Княгини, высокопоставленные лица, представители высшего духовенства. Общество находилось под покровительством Императрицы. В письме Анри Дюнана (1896), первого лауреата Нобелевской премии мира, Российскому Обществу есть такие строки: «…существованием Красного Креста мы сегодня обязаны благодарному приёму оказания помощи раненым воинам во время Крымской войны, делу, вдохновительницей которого была Елена Павловна ».

Винтерхальтер, Франсуа Ксавье Портрет великой княгини Елены Павловны 1862

Наиболее важную историческую заслугу Елены Павловны перед Россией составило ее участие в деле освобождения крестьян от крепостной зависимости. Уже в начале 1856 года стало известно, что Елена Павловна «горой стоит» за освобождение крестьян. Н.А. Милютин написал для Елены Павловны проект освобождения ее собственных крестьян имения Карловка (имение Карловка насчитывало 12 селений, в которых проживало 7392 души мужского пола и 7625 душ женского пола, обрабатывавших свыше 9 тысяч десятин земли), и в этом проекте было сказано главное - освобождение крестьян надо проводить с землей за выкуп. Это предложение стало основной идеей освобождения крестьян в 1861 г. Неудивительно, что Елена Павловна одной из первых прочитала еще не опубликованный манифест 19 февраля 1861 г. - уж к нему она имела непосредственное отношение.

«Прокрестьянская» деятельность Елены Павловны вызывала «нерасположение» в ближайшем окружении Александра II, и «это нерасположение переносилось на саму великую княгиню». С 1858 года дворец великой княгини «стал центром, в котором приватно разрабатывался план желанной реформы». Противниками же реформы была развязана целая компания по распространению злобных и грязных сплетен, обвинений в политической неблагонадежности великой княгини…

19 февраля 1861 года Александр II подписал Манифест и другие документы реформы, положившие конец крепостному праву в России. 5 марта манифест был оглашен в Москве и Петербурге, чуть позже - по всей России. За крестьянской реформой последовала целая россыпь либеральных реформ 1860-х годов. Великая княгиня не осталась в стороне от этих нововведений. "Она была высокообразованная женщина и принимала участие во всех разумно свободных явлениях нашего времени ", - писал известный литератор А.В.Никитенко. Кульминационным пунктом общественной деятельности великой княгини, имевшим наибольший политический резонанс, стала крестьянская реформа 1861 года. С тех пор ее роль в государственных делах резко пошла на убыль. После известного выстрела Д.Каракозова, стрелявшего в императора 4 апреля 1866 года, наступила пора реакции, в первую очередь ударившая по либеральным реформаторам. "Защитники реформ , - писал князь Д.А.Оболенский, сам принадлежавший к кругу этих лиц, - уже обнародованных и вошедших в закон, заклейменные названием красных, подвергнуты были или явному гонению, или опале ". Опалу своих друзей и соратников разделила и великая княгиня. Но ее вклад в реформы не был забыт: Александр II удостоил Елену Павловну медали "Деятелю реформ", которую она заслужила по праву... Петербургское общество подарило княгине титул Princesse La Liberte (Княгиня Свобода).

Великая княгиня Елена Павловна в последние годы жизни

Великая княгиня Елена Павловна умерла 9 января 1873 года. «Вряд ли кто ее заменит », - с грустью написал И. С. Тургенев, узнав об этом.

Из дневника министра внутренних дел П.А. Валуева: «Сегодня скончалась почти внезапно после трёхдневной болезни Великая Княгиня Елена Павловна. Последняя представительница предшедшего царственного поколения угасла. В её лице угас блистательный умственный светильник. Вторая половина жизни покойной была ознаменована разнообразными видами деятельности и многочисленными оттенками разных влияний. В её дворце происходил роковой разговор Императора Николая с английским посланником (Гамильтоном-Самуром), который оказался предисловием к Восточной войне. В том же дворце пребывала несколько лет сряду Адулламская пещера известных деятелей Редакционной комиссии по крестьянскому делу Н. Милютина, князя Черкасского, Ю. Самарина… В нём … встречались представители главных стихий петербургского мира – от членов Императорского Дома до приезжих литераторов и артистов… Ни одна из областей человеческих знаний и искусств ей не была чуждою. Она покровительствовала многому и создала многое ».

Первый в России памятник Великой княгине Елене Павловне Романовой в Петербурге.

Язык и ум теряя разом,

Гляжу на вас единым глазом:

Единый глаз в главе моей.

Когда б судьбы того хотели,

Когда б имел я сто очей,

То все бы сто на вас глядели.

Не все и в царской семье держались консервативных взглядов. Великая княгиня Елена Павловна как раз и была такой. Вообще, ее появление в России сопровождалось скандалом. Когда в 1824 году она, очередная немецкая принцесса, приехала в Петербург в качестве невесты царского сына династии Романовых, ее жених, великий князь Михаил Павлович, наотрез отказался венчаться… 17‑летняя Фредерика Шарлотта Мария (она появилась на свет в 1806 году) родом из Вюртемберга ему сразу же не понравилась – слишком была высокого мнения о себе, слишком умна, скучно рассудительна, словом, не нашего поля ягода. С большим трудом вдовствующей императрице Марии Федоровне, которой девица приходилась родной племянницей, удалось уговорить принцессу повременить, не уезжать. Тем временем на Михаила давили со всех сторон, и он, как самый младший в семье, подчинившись воле матери и братьев – императора Александра I и великих князей Константина и Николая, вздохнул и в феврале 1824 года пошел‑таки под венец с великой княгиней Еленой Павловной – такое православное имя получила принцесса Вюртембергская.

Трудно представить себе таких разных людей в одной семейной паре, какими были Михаил и Елена. Она получила блестящее образование в знаменитом своими выдающимися выпускницами парижском пансионе госпожи Кампан. С ранних лет она, от природы талантливая и любознательная, проявляла необыкновенные способности к точным и естественным наукам. Выдающийся французский зоолог Жорж Кювье даже хотел видеть ее своей ученицей, но принцессе от рождения был уготован иной удел. В 15 лет, узнав, что ей предстоит стать женой великого князя Михаила, принцесса самостоятельно, имея только словарь и грамматику, быстро выучила русский язык, чем, приехав в Россию, поразила придворных. Да и впоследствии Елена Павловна интересовалась наукой, заметно выделялась умом и образованностью среди Романовых. Недаром император Николай I с гордостью говорил о ней: «Это – ученый нашей семьи».

«Это – бурбон нашей семьи» – так мог бы сказать царь о супруге Елены Павловны, своем брате Михаиле. Действительно, в сравнении с ним даже такие страстные любители фрунта, как Константин и Николай, выглядели мягкотелыми либералами. Император Николай каждый раз горько вздыхал, слушая жалобы офицеров на удручающе мелочный педантизм и крайнюю вспыльчивость брата – командира гвардейского корпуса. Потускневшая пуговица или незастегнутый крючок вызывали у Михаила целую бурю гнева. Впрочем, несмотря на это, военные любили своего командира, называя его «добрым угрюмцем». Как писал биограф Михаила, «под личиной строгости великий князь, однако, таил доброе сердце», был отходчив. Он бывал необыкновенно остроумен. Фразы и выражения Михаила Павловича любили повторять в обществе как анекдоты.

Дети (а у Елены и Михаила было пять дочерей) всегда чувствовали доброе сердце отца. Как только он появлялся вечером в их спальне, они вскакивали с постелей и с визгом повисали у него на шее. Зато когда заходила мать, они чинно лежали под одеялами, подставляя лобики под ее холодный поцелуй. В Елене Павловне не было доброты и непосредственности Михаила. В поступках ее всегда чувствовалась внутренняя дисциплина, сдержанность, порядок, рационализм и взвешенность. Естественно, что супруги не ладили. В год 25‑летия их брака Михаил пошутил: «Еще пять лет такой жизни и наш брак можно назвать Тридцатилетней войной». Но он не дожил до конца этой «войны» и внезапно умер в 1849 году.

После этого жизнь вдовствующей великой княгини не претерпела резких изменений, и прерванная трауром вереница приемов и празднеств в ее Михайловском дворце (каждый ныне знает его как Русский музей) продолжилась. Эти празднества не уступали царским и даже превосходили их: Елена Павловна отличалась высочайшим вкусом и изобретательностью. Как писал М. Корф после одного из праздников в Михайловском дворце, «подобного соединения в одно прекрасное целое всех обаяний роскоши, изобретений воображения и изящного вкуса мне никогда не случалось видеть даже при нашем блестящем дворе. Для достойного описания этого праздника надо было совокупить живопись с поэзией, кисть Брюллова с пером Пушкина». Такого же мнения был и француз Кюстин, особенно потрясенный зимним садом, под душистыми кронами экзотических растений которого прогуливались гости. Посредине, сверкая всеми цветами радуги, бил огромный фонтан, отражаясь в зеркальных стенах. Кюстин записал: «Я не понимал, сон это или явь. Во всем была не только роскошь, но – поэзия». Чтобы покинуть этот рай, Кюстину пришлось пройти через рощу цветущих апельсиновых деревьев… И это – в Петербурге!

С годами Михайловский дворец стал не только чертогом для непревзойденных по красоте празднеств, за что его хозяйку так ценил Николай I, но и местом встреч в салоне великой княгини Елены Павловны. Кюстин отмечал необыкновенное обаяние и такт хозяйки, ее умение, как писал другой очевидец, беседовать с гостями «по приличности каждого». Тут видно и знание людей, и большая образованность. Так, Кюстин поразился прекрасной осведомленности великой княгини в современной ему французской литературе. Да и русскую словесность она знала не хуже. Несколько раз Елена Павловна виделась с Пушкиным, разговаривала с ним о Пугачеве, он даже давал ей почитать тогдашний самиздат – запрещенные «Записки» Екатерины II. В своем дневнике Пушкин записал, что она «сходит с ума от них». Дружила Елена Павловна и с Василием Жуковским, который помогал ей совершенствовать русский язык, и с Федором Тютчевым. Особенно увлечена она была прозой Гоголя – явное свидетельство неординарности этой читательницы – и добилась издания его первого собрания сочинений.

Елена Павловна славилась как истинная меценатка – с чувством прекрасного, изящным вкусом, обширными знаниями, тонким слухом. Хорошо разбираясь в живописи, великая княгиня помогала художникам А. Иванову, К. Брюллову, И. Айвазовскому. В ее салоне устраивались концерты, велись содержательные беседы. Кроме писателей сюда приходили ученые (один из них, Н. Миклухо‑Маклай, посвятил великой княгине свои исследования о Новой Гвинее), а также музыканты. И самой яркой звездой среди них был талантливый, энергичный и честолюбивый Антон Рубинштейн, бывший на ее концертах сначала аккомпаниатором певцов, а потом взявшийся за организацию музыкальных вечеров. Он при полной поддержке Елены Павловны основал Русское музыкальное общество, а потом и консерваторию, первым выпускником которой стал П. И. Чайковский. Развитие этого явно прозападного (в пику кругу Балакирева и «Могучей кучке») направления в музыке шло под эгидой Елены Павловны, известной космополитки среди Романовых. Она не любила православия, считала его «религией беспрестанных поклонов», выступала сторонницей эмансипации женщин, основала знаменитую Крестовоздвиженскую общину сестер милосердия. А о ее благотворительности и щедрости, как писал один из авторов в 1881 году, «нечего повторять, это знает каждый нищий».

С началом царствования Александра II, казалось, наступило самое подходящее время для Елены Павловны: начались Великие реформы. Молодой император ценил свою тетку, прислушивался к ее мнению и всегда соглашался посмотреть переданные через нее записки и проекты – иначе они застревали в бюрократическом частоколе. Вдруг оказалось, что салон Елены Павловны стал «территорией реформы», как и Мраморный дворец – резиденция брата царя, великого князя Константина Николаевича. Здесь стало возможным обсуждение политических вопросов людьми, которые в ином месте встретиться не могли. Высокопоставленные сановники, да и сам царь, могли в салоне Елены Павловны без ущерба для светских приличий, избегая обязательных и тягостных норм придворного церемониала, встретиться с так называемыми «либеральными бюрократами» – тогда еще скромными чиновниками и профессорами, которых переполняли новые идеи, столь важные для власти, искренне желавшей перемен. Один из них, Б. Н. Чичерин, писал потом, что напрасно обвиняют Елену Павловну в честолюбии, в желании вмешиваться в государственные дела: ведь она хотела добиться, «чтобы царствующие особы привыкали видеть известные физиономии», словом, способствовала сближению власти и мыслящей части общества. В итоге постепенно власть (невиданное в России дело!) привыкла обращаться к независимым от нее экспертам, специалистам, прислушиваться к их мнению.

Но Елена Павловна была не только гостеприимной и просвещенной хозяйкой салона, которая умеет слушать и не забывает о чае для спорщиков. Она шла своим путем и в 1856 году решила освободить от крепостной зависимости крестьян своих имений. Один из видных членов салона в Михайловском дворце, а потом крупный реформатор Н. А. Милютин написал для Елены Павловны проект освобождения ее собственных крестьян имения Карловка, и в этом проекте было сказано главное – освобождение крестьян надо проводить с землей за выкуп. Это предложение стало главной идеей освобождения крестьян в 1861 году. Неудивительно, что Елена Павловна одной из первых прочитала еще неопубликованный манифест 19 февраля 1861 года – уж к нему она имела непосредственное отношение.

Еще долго в Михайловском дворце сохранялись традиции и щедрых угощений, и роскошных балов, и музыкальных вечеров, где можно было послушать скрипку Г. Венявского, виолончель К. Давыдова или игру на фортепиано Антона Рубинштейна. Однако шли годы, таяло здоровье великой княгини, все чаще она уезжала лечиться на воды, отошла Елена Павловна и от политики. Но ее вклад в реформы не был забыт: Александр II удостоил Елену Павловну медали «Деятелю реформ», которую она заслужила по праву… Она умерла в 1873 году.

Перспективным казалось и введение, по замыслу П. Киселева, «инвентарных правил» на Украине, в Литве и Белоруссии. Суть их в том, что по этим правилам определялось количество земли, которое помещик передавал крестьянам, а также устанавливались размеры повинностей в его пользу. Раз приняв «инвентарные правила», обе стороны уже не могли их изменить.

В этих очень умеренных и не решавших проблему отмены крепостного права инициативах главное то, что крепостное право вводилось хоть в какое‑то правовое поле. Крепостные крестьяне переставали быть просто живым инвентарем, а становились юридической стороной, одной из сторон соглашения. Для России это был гигантский скачок, и впоследствии опыт Киселева в западных губерниях был использован при отмене крепостного права в 1861 году.

Этот пост уже был у меня больше года назад.
Но среди френдов поднялся вопрос про нее и я его дополнила и раскрасила.
МашаЗагребчанка - специально для тебя:
Знакомьтесь

рисунок Соколова
Елена Павловна (Фредерика-Шарлотта-Мария) - русская великая княгиня (1806 - 1873), дочь вюртембергского принца Павла-Карла.

Любитель рассеянной жизни и человек беспокойного характера, принц не мог ужиться со своим братом-королем и переселился в Париж, где отдал дочерей в пансион госпожи Кампан. Систематическое и разумное воспитание заменило здесь для десятилетней девочки самодурство и суровость угрюмой бабки, дочери Георга III английского, и жестокие воспитательные эксперименты отца. Дружба их с обучавшимися у Кампан девицами Вальтер, родственницами знаменитого Кювье, бывшего в это время директором Jardin des Plantes, дала последнему возможность оценить живой, проницательный и жадный к знанию ум юной принцессы, которую он приглашал к себе нередко на воскресенья и праздники. Долгие беседы с великим ученым, его рассказы и указания, прогулки с ним по Jardin des Plantes, знакомство с разнообразными проявлениями и произведениями природы стали благотворной школой для умственного и нравственного развития девушки; покинув через четыре года Париж, она продолжала вести с Кювье оживленную переписку.

Портрет Михаила Павловича рукою Кипренского
Ей не было еще шестнадцати лет, когда император Александр I письменно просил ее руки для своего брата Михаила Павловича.

Х. Шмид. Портреты великой княгини Елены Павловны и великого князя Михаила Павловича верхом. Вторая четверть XIX века
Императрица Мария Федоровна, по почину которой был сделан этот выбор, постоянно относилась к Фредерике-Шарлотте, нареченной 5 декабря 1823 г. Еленой, с искренним расположением и полным доверием. На пути в Россию, будущая великая княгиня выучилась настолько основательно русскому языку, что могла прочесть в подлиннике "Историю Государства Российского" Карамзина.

Супружество Елены Павловны продолжалось около двадцати шести лет и не было лишено терний: она потеряла четырех дочерей, да и характеры супругов были противоположны.
До свадьбы Михаил Павлович любил другую (Хилкову П.А), как он писал, "буду любить до последнего вздоха". С невестой почти не говорил, и она даже решила уехать. "Отправьте меня вон из России, я вижу, что не нравлюсь..." (Вспоминала Смирнова-Россет)

Великий князь Михаил Павлович соединял в своем лице представителя неумолимого служебного долга и блюстителя строжайшей дисциплины, понимаемых крайне узко, мелочно и формально, - и человека с острым, иронически настроенным умом и порывами доброго в сущности сердца. "Суровость его лица и взгляда из-под нахмуренных бровей, - говорится в записках князя Имеретинского, - резкая манера выговаривать и неумеренная строгость взысканий за маловажные проступки - все это было вынужденно, ненормально и свойственно только видимому, а не истинному характеру Михаила Павловича". Выдающиеся свойства ума и тонкая сердечная деликатность великой княгини, выражавшиеся в умении ставить себя в положение других, разделяя и понимая их интересы, способность делать это с чарующей простотой, сразу уничтожавшей условность и натянутость отношений, чуткость в симпатиях и верность в дружбе завоевывали ей преданность всех встречаемых и отыскиваемых ею на жизненном пути.

К.Брюллов Великая княгиня Елена Павловна с дочерью
До конца своих дней она интересовалась всеми явлениями в области знания и умственной деятельности, часто приходя, где было нужно, на помощь своим участием, содействием и материальной поддержкой. Ее живо занимала деятельность университета, Академии Наук, Вольного Экономического общества. Она имела долгие беседы с профессором Арсеньевым, желая ближе познакомиться с историей и статистикой России; вела богословские разговоры с епископом Порфирием Успенским и с архиепископом херсонским Иннокентием, который, по его словам, был "удивлен и почти унижен" сознанием, что великая княгиня, близко зная историю и основания православия, захватила его некоторыми вопросами врасплох и вынудила у него просьбу дать ему время справиться для категорического ответа.

Она заказала через Юрия Федоровича Самарина профессору Беляеву исследование о началах представительных учреждений в России. В ее покоях встречали в высшей степени внимательный и ласковый, сознательно обдуманный прием Гумбольдт, барон Гакстгаузен, Кюстин, Бэр, Струве, граф Виельгорский, князь Одоевский, Тютчев, граф Блудов, Ланской, Чевкин, князь Горчаков, граф Муравьев-Амурский, Киселев и другие. Она никогда не замыкалась в узкий кружок приближенных придворных, признавая, что "маленький кружок, который, приносит великий вред: он суживает горизонт и развивает предрассудки, заменяя твердость воли упрямством. Сердцу нужно общение только с друзьями, но ум требует новых начал, противоречия, знакомства с тем, что делается за стенами нашего дома". Наряду с устройством в залах ее дворцов под ее руководством блестящих празднеств, отличавшихся особым вкусом и оригинальностью, она создала нейтральную почву, на которой могла встречаться с интересовавшими ее людьми, не ставя этого в зависимость от обычных условий придворной жизни и приглашая их в свой дворец от имени княжны Львовой или княгини Одоевской.

Император Николай выражал Елене Павловне особое внимание, называя ее le savant de famille, нередко советовался с ней в семейных делах и, при всей своей самостоятельности, прислушивался к ее мнению. Ей доставляло истинную радость "подвязывать крылья" начинающему таланту и поддерживать уже развившийся талант; ею даны были средства Иванову на перевозку "Явления Христа" на родину и на снятие с него дорого стоивших фотографических снимков; ей обязан И.Ф. Горбунов ласковым приемом в петербургском обществе и принятием на казенную сцену; она обратила внимание на выдающийся голос Никольского и содействовала тому, что безвестный певчий придворного хора стал знаменитым тенором русской оперы; Антон Рубинштейн всю жизнь с восторгом вспоминал о ее плодотворном покровительстве и задушевном к нему отношении.

Ж. Кур. Портрет Великой Княгини Елены Павловны.
Под влиянием музыкальных вечеров великой княгини зародилась мысль об учреждении Русского Музыкального Общества и его органов - консерваторий. За осуществление этой мысли Елена Павловна взялась со свойственной ей пылкостью и настойчивостью, принеся для того личные материальные жертвы и даже продав свои бриллианты. Просветительная и благотворительная деятельность великой княгини получила широкое развитие. Императрицей Марией Федоровной ее управлению были завещаны повивальный и Мариинский женский институты, затем к ним присоединилось училище святой Елены, впервые устроенное без принятия во внимание сословных различий воспитанниц. Потом она основала в память своих дочерей Елисаветинскую детскую больницу в Петербурге и детские приюты Елисаветы и Марии в Петербурге и Павловске и совершенно преобразовала и расширила Максимилиановскую лечебницу для приходящих, создав в ней отделение для постоянных кроватей.

Во всех этих учреждениях и ряде других она была не просто высокой покровительницей, а деятельной и озабоченной их успехом силой, умевшей всех вокруг одушевлять и объединять, не подавляя никого своей личностью и возбуждая в каждом радостное сознание общей работы на общую пользу. Главным ее личным делом было учреждение Крестовоздвиженской общины сестер милосердия. Нравственно поддержанная в своей мысли Пироговым, несмотря на тайные и грязные насмешки и явное противодействие со стороны высшего военного начальства, она сумела убедить императора Николая в полезности нового начинания и создала первую по времени военную общину сестер милосердия.

Великая княгиня Елена Павловна в числе сестёр милосердия, середина 1850-х годов
Работа по проведению в жизнь этого учреждения, во все подробности которого она входила лично, соединила ее с Пироговым узами прочной дружбы, первое основание которой было положено еще в 1848 г., когда, узнав, что не знакомый ей лично Пирогов, вернувшийся после тяжелой полугодовой работы на Кавказе, получил резкий выговор от военного министра князя Чернышева за какое-то отступление от формы в своем мундире, она вызвала его к себе и нежным вниманием к великому ученому возвратила ему бодрость духа и отвлекла его от мысли подать в отставку. Последней великодушной мечтой Елены Павловны было устройство Клинического Института, в котором врачи могли бы, по окончании курса и по занятии врачебной практикой, слушать лекции по интересующим их специальным предметам, знакомясь с современным состоянием и успехами медицинских наук. Она предназначила на это особую сумму и выхлопотала у государя землю на Преображенском плацу. Смерть не дала ей возможности дожить до осуществления ее замысла и видеть возникший при деятельном участии ее врача Э.Э. Эйхвальда "Еленинский Клинический Институт".

Наиболее важную историческую заслугу Елены Павловны перед Россией составило ее участие в деле освобождения крестьян от крепостной зависимости. Приехав в Россию, она застала крепостное право в широком и непоколебимом, по-видимому, развитии. Царствование Николая I прошло в слабых попытках преобразования, а не упразднения крепостного ига; не дальше шло и учреждение министерства государственных имуществ, с П.Д. Киселевым во главе.
В намерения и цели последнего входило, однако, повсеместное освобождение крестьян в России. Своими мыслями по этому поводу он делился с великой княгиней, уважением которой он пользовался, а она, в свою очередь, в качестве старшего по летам и по житейскому опыту члена императорской фамилии, внушала эти мысли Александру II .

Первые шаги молодого государя были, однако, направлены по старому пути: был образован негласный комитет, и в известной речи государя московскому дворянству сделана попытка вызвать добровольное, по собственному почину помещиков, отречение их "от существующего порядка владения душами". Когда из доклада министра внутренних дел Ланского стало ясно, что дворянство такого почина на себя принимать не желает, ссылаясь на отсутствие начал, на которых можно было бы освободить крестьян, великая княгиня решилась лично показать, на каких началах можно устроить улучшение быта крестьян, как основание для дальнейшего преобразования крестьянского быта в широких размерах.

Задумав отпустить на волю крестьян своего обширного имения Карловка в Полтавской губернии (12 селений и деревень, 9090 десятин, с населением в 7392 мужчины и 7625 женщин), предоставив им выкупить часть состоявшей в их пользовании земли, в размере, который обеспечивал бы их существование, она выработала, совместно со своим управляющим бароном Энгельгардтом, план разделения Карловки на четыре общества, с собственным управлением и судом и с отдачей им одной шестой части всей помещичьей земли, с платой в год по два рубля за десятину и с правом выкупа земли взносом, с рассрочкой, 25 рублей с десятины. В это время она сблизилась, по рекомендации Киселева, с Н.А. Милютиным.

Михайловский дворец
Поддерживая Елену Павловну своими советами и составляя ей записки для поднесения государю, Милютин выработал план действий для освобождения в Полтавской и смежных губерниях крестьян, в марте 1856 г. получивший предварительное одобрение монарха. Согласно этому плану, великая княгиня обратилась к помещикам Полтавской губернии В.В. Тарновскому, князю А.В. Кочубею и другим, с призывом содействовать ей своими сведениями и соображениями выработке общих оснований освобождения крестьян в Полтавской, Харьковской, Черниговской и Курской губерниях, и затем основанную на их замечаниях и окончательно обработанную Кавелиным записку передала великому князю Константину Николаевичу, вступив с ним по этому поводу в оживленные сношения.

С этого времени дело освобождения крестьян, практическая возможность и осуществимость которого доказана была великой княгиней на ее Карловке, уже всецело направляется Милютиным и великим князем. Против обоих образуется сильная партия, сосредоточившая свои главные нападения, прямые и косвенные, проникнутые мнимым опасением гибельных переворотов и клеветой, на Милютине. Великая княгиня старалась всеми мерами дать государю случай ближе узнать Милютина и увидеть его в настоящем свете.

У себя на вечере она представляет Милютина императрице и дает ему возможность иметь с государыней длинный разговор об освобождении крестьян; знакомит его с князем Горчаковым; подготовляет в феврале 1860 г. у себя в Михайловском дворце встречу и длинный разговор государя с Милютиным о трудах редакционной комиссии; старается установить между Милютиным и великим князем Константином Николаевичем доверчивые и сочувственные личные отношения; сообщает ему о каждом разговоре своем с государем, имеющим отношение к делу освобождения, и постоянно, письменно и словесно, старается поддержать в нем бодрость и веру в успех, говоря ему словами Писания: "Сеющие в слезах пожнут с радостью". Когда после освобождения крестьян Ланской и Милютин остались не у дел, она старалась сберечь Милютина для дальнейшей полезной деятельности и до конца его жизни оставалась ему преданным другом. Главные сотрудники Милютина - князья Черкасский и Юрий Самарин - были постоянными ее посетителями и в разгар работ редакционной комиссии, летом 1859 и 1860 гг., жили в ее дворце на Каменном острове.

Введение земских учреждений и судебная реформа привлекли к себе внимание и безусловную симпатию великой княгини. Она живо интересовалась первыми шагами новых учреждений и очень горячо принимала к сердцу слухи о том, что после падения министра юстиции Замятнина, Судебным Уставам может грозить серьезная опасность. Но всего более мысли ее обращались к дальнейшей судьбе крестьянской реформы. Она просила Самарина написал "Исторический очерк крепостного состояния в его возникновении и влиянии на народный быт", а также историю освобождения крестьян и значения его в народной жизни, находя, что для этого автору достаточно лишь "заставить себя мысленно пережить эпоху славной борьбы".

Графиня Блудова так характеризует в своих записках Елену Павловну: "Еще 45 лет назад я в первый раз увидела ее и эту стремительность походки ее, которая поражала как особенность внешняя, привлекательная, как живое радушие. Эта стремительность была лишь верным выражением стремительности характера и ума ее, стремительности, которой она увлекала все мало-мальски живые умы, которые ее самую иногда увлекала и приводила за собой не мало разочарований, но сама по себе была очаровательна. Ни лета, ни болезнь, ни горе не изменили этой особенности".
Она скончалась 9 января 1873 г.

Из ее 5 дочерей в до совершеннолетия дожила только Екатерина Михайловна. Которая вышла замуж за Герцога Георга Мекленбург-Стрелицкого и осталась жить с мамой в России.

Благотворительница, государственный и общественный деятель, известная сторонница отмены крепостного права и великих либеральных реформ .

Биография

Детские годы

Отец Шарлотты не мог ужиться со своим старшим братом , ставшим в 1816 году королём, и в 1818 году переселился из своего дома в Штутгарте в Париж , где отдал дочерей, Шарлотту и Паулину, в пансион госпожи Геруль . И хотя время проведённое в этом пансионе было непродолжительным, оно оставило на принцессе Шарлотте неизгладимый отпечаток: она научилась справляться с трудностями и утверждать себя среди достаточно «пестрых» воспитаниц пансиона, дочек зажиточных буржуа, всем сердцем ненавидевших вюртембергских принцесс. В парижский период жизни большое влияние на девочку оказало знакомство с известным французским учёным-естествоиспытателем Кювье (в пансионе обучались его родственницы), с которым вела оживлённую переписку и после отъезда из Парижа. Принц Павел частенько посещал с детьми парижский салон Кювье, в котором встречались интереснейшие люди того времени. В нём бывали физик Андре-Мари Ампер, учёный и путешественник Александр фон Гумбольдт, писатели Проспер Мериме и Фредерик Стендаль, художник Эжен Делакруа и др. Вращение в кругу знаменитых учёных, дипломатов и людей искусства оказало решающее влияние на формирование личности молодой принцессы и побудило её к организации, по примеру своего наставника, собственного салона в Михайловском дворце Санкт-Петербурга.

Невеста

Дети

В браке родились пять дочерей, две из которых умерли в раннем детстве . Большой трагедией для супругов стала смерть ещё двух дочерей.

Мария Михайловна (25 февраля 1825 - 7 ноября 1846)
Елизавета Михайловна (14 мая 1826 - 16 января 1845), в г. вступила в брак с герцогом Нассауским Адольфом .
Екатерина Михайловна (16 августа 1827 - 12 мая 1894), вступила в брак с Георгом, герцогом Мекленбург-Стрелицким .
Александра Михайловна (16 января 1831 - 15 марта 1832)
Анна Михайловна (15 октября 1834 - 10 марта 1836)

В 1825 году у молодой великокняжеской пары родился первенец. Великий князь очень хотел сына, из которого мог бы воспитать солдата, но Елена Павловна подарила ему 9 марта девочку. Её нарекли Марией. Через год, 26 мая 1826, родилась ещё одна девочка - Елизавета. На следующий год, 16 (28) августа 1827 года, снова девочка - Екатерина.

Вдова

В 1849 году Михаил Павлович умер, 28 августа Михайловский дворец перешёл к Елене Павловне. Ей было 42 года, когда она овдовела. С этого момента и до самой смерти Елена Павловна носила траур.

После кончины Великого князя количество роскошных балов во дворце сократилось, зато он стал «средоточием всего интеллигентного общества » Санкт-Петербурга. И это способствовало укреплению авторитета Елены Павловны в придворных кругах. За этими приемами закрепилось название «фр. les soirees morganatiques » - «морганатические вечера», где члены императорской фамилии встречались с лицами, официально ко двору не представленными. Подобные вечера оказались более притягательными, чем прежние пышные приёмы «мадам Мишель», как её полушутливо звали при дворе. Здесь обсуждались планы освобождения крестьян и преобразования, реализованные в ходе реформ 1860-1870-х годов .

Благотворительная и общественная деятельность

Жетон Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

Здание Крестовоздвиженской общины сестер милосердия Красного Креста

Проявила себя как меценат: дала средства художнику Иванову на перевоз картины «Явление Христа народу » в Россию, покровительствовала К. П. Брюллову , И. К. Айвазовскому , Антону Рубинштейну . Поддержав идею учреждения Русского музыкального общества и консерватории , финансировала этот проект, внеся крупные пожертвования, в том числе вырученные от продажи лично ей принадлежавших бриллиантов. Начальные классы консерватории открылись в её дворце в 1858 году .

Оказала поддержку актёру И. Ф. Горбунову, тенору Нильскому, хирургу Пирогову .

Содействовала посмертному изданию собрания сочинений Н. В. Гоголя . Интересовалась деятельностью университета , Академии Наук , Вольного Экономического общества .

Великая княгиня оказывала попечительство училищу святой Елены; была главной попечительницей Елисаветинской детской больницы (Петербург), основала в память дочерей детские приюты Елисаветы и Марии (Москва, Павловск); реорганизовала Максимилиановскую больницу , где по её инициативе был создан постоянный стационар.

В своей благотворительной деятельности проявляла не только высокие духовные качества, но и организационный и администраторский талант.

Крестовоздвиженская община сестёр милосердия

В 1853-1856 годах выступила одной из основательниц Крестовоздвиженской общины сестёр милосердия с перевязочными пунктами и подвижными лазаретами; устав общины был утверждён 25 октября 1854 года. Ею было обнародовано воззвание ко всем русским женщинам, не связанным семейными обязанностями, с призывом о помощи больным и раненным. В распоряжение общины, под склад вещей и медикаментов, были предоставлены помещения Михайловского замка , Великая княгиня финансировала её деятельность. В борьбе со взглядами общества, не одобрявшим такого рода деятельность женщин, Великая княгиня ежедневно ездила в больницы и своими руками перевязывала кровоточащие раны.

Главная её забота заключалась в том, чтобы дать общине тот высокорелигиозный характер, который, воодушевляя сестер, закалял бы их для борьбы со всеми физическими и нравственными страданиями.

По словам Елены Павловны: «маленький кружок… приносит великий вред: он суживает горизонт и развивает предрассудки, заменяя твердость воли упрямством. Сердцу нужно общение только с друзьями, но ум требует новых начал, противоречия, знакомства с тем, что делается за стенами нашего дома».
Наряду с устройством блестящих празднеств, отличавшихся особым вкусом и оригинальностью , она создала нейтральную почву, на которой могла встречаться с интересовавшими её людьми, не ставя их в зависимость от обычных условий придворной жизни и приглашая во дворец от имени княжны Львовой или княгини Одоевской. Встречали «в высшей степени внимательный и ласковый, сознательно обдуманный прием» начальник 2-го отделения Императорской канцелярии граф Д. Н. Блудов , председатель Государственного Совета и Комитета министров князь А. Ф. Орлов , министр юстиции граф В. Н. Панин , князь А. М. Горчаков , граф Н. Н. Муравьев-Амурский , граф П. Д. Киселёв , прусский посланник князь Отто фон Бисмарк , Н. А. Милютин , князь В. А. Черкасский , В. В. Тарновский, Г. П. Галаган, Ю. Ф. Самарин , К. Д. Кавелин , И. С. Аксаков , А. В. Головнин , граф М. Х. Рейтерн , граф Ю. М. Виельгорский , князь В. Ф. Одоевский , Ф. И. Тютчев , Гумбольдт , барон Гакстгаузен, маркиз А. де Кюстин , К.-Э. Бэр , Струве , граф С. С. Ланской , К. В. Чевкин . На собраниях присутствовал Император Александр II , Императрица Мария Александровна , другие члены Императорской фамилии.
«С изумительным искусством умела она группировать гостей так, чтобы вызвать государя и царицу на внимание и на разговор с личностями, для них нередко чуждыми и против которых они могли быть предубеждены; при этом все это делалось незаметно для непосвящённых в тайны глаз и без утомления государя».
Живо интересовалась первыми шагами новых учреждений и очень горячо принимала к сердцу слухи о том, что после падения министра юстиции Замятнина, Судебным Уставам может грозить серьёзная опасность. Просила Самарина написал «Исторический очерк крепостного состояния в его возникновении и влиянии на народный быт», а также историю освобождения крестьян и значения его в народной жизни, находя, что для этого автору достаточно лишь «заставить себя мысленно пережить эпоху славной борьбы». Через Ю. Ф. Самарина заказала профессору Беляеву исследование о началах представительных учреждений в России.
В марте 1856 года совместно с Н. А. Милютиным был выработан план действий для освобождения крестьян в Полтавской и смежных губерниях, получивший предварительное одобрение Государя. Согласно этому плану, Великая княгиня обратилась к помещикам Полтавской губернии В. В. Тарновскому, князю А. В. Кочубею и другим, с призывом содействовать своими сведениями и соображениями выработке общих оснований освобождения крестьян в Полтавской, Харьковской, Черниговской и Курской губерниях. Учитывающая замечания и отредактированная профессором Кавелиным записка была передана Великому князю Константину Николаевичу , который, совместно с Н. А. Милютиным в полной мере использовал позитивный пример Карловской инициативы.
Великая княгиня Елена Павловна выступила покровительницей Н. А. Милютина, предоставляя ему доступ к высшим должностным лицам Империи и Государю. У себя на вечере она представила Милютина Императрице и дала ему возможность провести с ней длительный разговор об освобождении крестьян; познакомила его с князем Горчаковым; подготовила в феврале 1860 года у себя в Михайловском дворце встречу и длинный разговор Милютина с Императором о трудах Редакционной комиссии; постаралась установить доверительные и сочувственные личные отношения между Милютиным и Великим князем Константином Николаевичем ; сообщала ему о своих контактах с Государем, имеющих отношение к делу освобождения крестьян, постоянно, письменно и словесно, старалась поддержать в нём бодрость и веру в успех, говоря ему словами Писания: «Сеющие в слезах пожнут с радостью». Главные сотрудники Милютина - князь В. А. Черкасский и Юрий Самарин - были постоянными её посетителями, и в разгар работ Редакционной комиссии, летом 1859 и 1860 годов, жили в её дворце на Каменном острове.
А. Ф. Кони отводил ей роль «главной и, во всяком случае, первой пружины освобождения крестьян».
За свою деятельность по освобождению крестьян Великая княгиня получила почётное прозвание в обществе «Princesse La Liberte» . Была награждена Императором золотой медалью «Деятелю реформ».

Личные качества

Многочисленные факты, приводимые в воспоминаниях современников указывают на неординарные личные качества Великой княгини Елены Павловны.
Самостоятельно, с помощью учебников изучила русский язык; в результате могла не только в день своего приезда в Россию (1823) приветствовать каждого из 200 представленных особ по-русски, проявив присущий ей по отзывам современников дар чувствовать собеседника и располагать к себе, но и прочесть в подлиннике «Историю Государства Российского» Карамзина .
Графиня Блудова так характеризует в своих записках Елену Павловну:

«Еще 45 лет назад я в первый раз увидела её и эту стремительность походки её, которая поражала как особенность внешняя, привлекательная, как живое радушие. Эта стремительность была лишь верным выражением стремительности характера и ума её, стремительности, которой она увлекала все мало-мальски живые умы, которые её самую иногда увлекала и приводила за собой не мало разочарований, но сама по себе была очаровательна. Ни лета, ни болезнь, ни горе не изменили этой особенности».

Обладала энциклопедическими знаниями, была прекрасно образована, одаренная тонким чувством изящного. Она любила беседовать с видными учеными и художниками. Всю свою жизнь проявляла большой интерес к искусству и покровительствовала русским художникам, музыкантам, писателям. Ей, по словам сенатора А. Ф. Кони, "доставляло истинную радость «подвязывать крылья» начинающему таланту и поддерживать уже развившийся талант. Император Николай I называл её le savant de famille «ум нашей семьи» .

"Это женщина с обширным умом и превосходным сердцем. На её дружбу вполне можно положиться, если она раз удостоит ею. Воспитанная под надзором Кювье, друга её отца, принца Вюртембергского, она сохранила воспоминания о всём, что видела и слышала в молодости. Выданная молодой замуж, она не переставала изучать науки и быть в сношениях со знаменитостями, которые приезжали в Петербург или которых встречала во время своих путешествий за границей. Разговор её с людьми сколько-нибудь замечательными никогда не был пустым или вздорным: она обращалась к ним с вопросами, полными ума и приличия, вопросами, которые просвещали её… Император Николай Павлович говорил мне однажды: «Елена - это учёный нашего семейства; я к ней отсылаю европейских путешественников. В последний раз это был Кюстин, который завёл со мной разговор об истории Православной Церкви; я тотчас отправил его к Елене, которая расскажет ему более, чем он сам знает…». Граф П. Д. Киселёв

А. С. Пушкин

Язык и ум теряя разом,
Гляжу на вас единым глазом:
Единый глаз в главе моей.
Когда б судьбы того хотели,
Когда б имел я сто очей,
То все бы сто на вас глядели.

Экспромт «Циклоп», 1830

Общаясь с интеллектуальной элитой России, Великая княгиня демонстрировала широкий кругозор и блестящие знания, по словам князя В. Ф. Одоевского «вечно училась чему-нибудь». Свидетельства современников неоднократно указывают на эти свойства характера Елены Павловны:

По характеристике ЭСБЕ:

Выдающиеся свойства ума и тонкая сердечная деликатность великой княгини, выражавшиеся в умении ставить себя в положение других, разделяя и понимая их интересы, способность делать это с чарующей простотой, сразу уничтожавшей условность и натянутость отношений, чуткость в симпатиях и верность в дружбе завоевывали ей преданность всех встречаемых и отыскиваемых ею на жизненном пути. До конца своих дней она интересовалась всеми явлениями в области знания и умственной деятельности, часто приходя, где было нужно, на помощь своим участием, содействием и материальной поддержкой .

По поручению Елены Павловны были переведены и изданы на французском языке литургия Святого Иоанна Златоуста, краткий молитвослов и покаянный канон Андрея Критского , «чтобы познакомить иностранцев с красотою и глубиною нашего богослужения и облегчить принявшим православие понимание наших молитв». В 1862 году в Карлсбаде А. И. Кошелев с одобрения Великой княгини инициировал подписку на строительство там православного храма, законченную уже через два года.
Великую княгиню также отмечает личная скромность и непоказная самоотверженность:
«…как она могла при огромных размерах, принятыми лечебными учреждениями своими, уделять столько мелких сумм, раздаваемых с руки на руки. Никто из нас не помнил, чтобы она когда-либо отказала в такой помощи по просьбе кого-либо из нас. Она могла не отказывать никому, потому что себе отказывала во многом. Однако она жила открыто, (…) давала не часто, но великолепные большие праздники, одевалась, по своему положению в свете, всегда богато. (…) Но баловства самой себе она не позволяла, фантазий разных не имела. Даже в то время, когда поездка за границу всех членов императорской фамилии оплачивалась казной, она отказывалась не раз от требуемых докторами поездок»

По словам графа П. А. Валуева , с кончиной Великой княгини Елены Павловны: «угас блистательный умственный светильник. Она покровительствовала многому и создала многое…»; «Вряд ли кто её заменит», - с грустью записал И. С. Тургенев.

Смерть

Скончалась 9 января 1873 года в Санкт-Петербурге. Похоронена в Императорской усыпальнице в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, рядом со своим супругом и дочерьми Александрой и Анной.

Память

28 апреля 2004 года, в Санкт-Петербурге прошла установка памятника Великой княгине Елене Павловне. Закладка памятника состоялась в сквере Санкт-Петербургской Медицинской Академии последипломного образования. В освящении закладного камня принял участие Директор Академии Н. А. Беляков. Чин освящения совершил священник Санкт-Петербургской Митрополии отец Александр.

31 мая - 2 июня 2006 года в Михайловском (Инженерном) замке состоялся третий, заключительный тур конкурса «Русская принцесса» - совместный проект Государственного Русского музея и Правительства Ленинградской области. Конкурс «Русская принцесса» посвящён 200-летию со дня рождения Великой княгини Елены Павловны. Это - отклик на выдвинутую правительством России идею Проекта национального образования и своеобразная альтернатива многочисленным конкурсам красоты. Конкурс призван помочь современным девушкам в выборе женских идеалов на примере жизни одной из выдающихся женщин прошлого, чьи дела, образ мыслей и сейчас могут быть образцом для подражания.

В Ломоносове в честь Елены Павловны называется Еленинская улица .

Напишите отзыв о статье "Елена Павловна (великая княгиня)"
Примечания

Великий князь Михаил Павлович приходился отцу Елены Павловны двоюродным братом.

Божерянов И. Н. // Русская старина. - 1898. - Т. 93 , № 2 . - С. 401-420 .

«Зная твердость и доброту характера своей невестки, - писала ранее Мария Федоровна, - я убеждена, что в таком случае эти институты будут всегда процветать и приносить пользу государству». - Русская старина. - 1882. - № 1. - С. 110.

. // Составилъ В. Дурасов. - Ч. I. - Градъ Св. Петра, 1906.

. Музеи России. Проверено 15 сентября 2013.

В 1848 году, узнав, что не знакомый ей лично Пирогов, вернувшийся после тяжёлой полугодовой работы на Кавказе, получил резкий выговор от военного министра князя Чернышева за отступление от формы одежды, вызвала его к себе и нежным вниманием к великому учёному возвратила ему бодрость духа и отвлекла его от мысли подать в отставку. - (ЭСБЕ).
«Великая княгиня возвратила мне бодрость духа, она совершенно успокоила меня и выразила своей любознательностью уважение к знанию, входила в подробности моих занятий на Кавказе, интересуясь результатами анестезий на поле сражения. Её обращение со мной заставило меня устыдиться моей минутной слабости и посмотреть на бестактность моего начальства как на своевольную грубость лакея». Сочинения Н. И. Пирогова. - СПб., 1887. - Т. 2. - С. 502.

// Полное собрание законов Российской империи , собрание второе. - СПб. : Типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии , 1863. - Т. XXXVI, отделение второе, 1861, № 37491 . - С. 358-360 .

Воспоминания о деятельности общины оставлены графиней А. Д. Блудовой : Воспоминания графини А. Д. Блудовой // Русский архив. - 1878. - № 11.

Воспоминания графини А. Д. Блудовой // Русский архив. - 1878. - № 11. - С. 364.

Первое отделение из 34 сестёр начало свою работу в Симферополе в декабре 1854 года, за ним последовал ещё несколько отделение - всего 127 женщин. Среди них представительницы высшей аристократии Бакунина , Стахович, Будберг, Бибикова, Пржевальская, Карцева , Щедрина, Мещерская, Пожидаева, Романовская, Хитрово и др., спасавшие раненных в тяжелейших условиях фронтовых госпиталей середины XIX века

«В этом Россия имеет полное право гордиться своим почином. Тут не было обычного заимствования „последнего слова“ с Запада…». - Кони А. Ф. Собр. соч. - М., 1969. - Т. 7. - С. 211.

«…Подобного соединения в одно прекрасное целое всех обаяний роскоши, изобретений воображения и изящного вкуса мне никогда не случалось видеть даже при нашем блестящем дворе. Для достойного описания этого праздника надо было совокупить живопись с поэзией, кисть Брюллова с пером Пушкина» - писал барон М. Корф .

Оболенский Д. А. по

Великая реформа . Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. М. Издательство товарищества И. Д. Сытина , 1911 г., т. 5.

Карловское имение разделялось на 4 самоуправляемых общества с собственным судом, им передавалась 1/6 часть земли с платой в год по два рубля за десятину и с правом выкупа земли взносом, с рассрочкой, 25 рублей с десятины.

Кони А. Ф. Собр. соч. - Т. 8. - М, 1969. - С. 193.

«Елена - это ученый нашего семейства, я к ней отсылаю европейских путешественников». Заблоцкий-Десятовский А. П. Граф П. Д. Киселёв и его время. - Т. 3. - СПб., 1882. - С. 306.

Пушкин А. С. Полн. собр. соч. - Т. 15. - М., 1994. - С. 135; Т. 12. - С. 336.

Записки В. А. Инсарского // Русская старина. - 1907. - N 7. - С. 54.

Милютин Д. А. Воспоминания. 1843-1856 гг. - М., 2000. - С. 161.

Оболенский Д. А. Мои воспоминания // Русская старина. - 1909. - N 3. - С. 508.

Кошелев А. И. Записки. - М., 1991. - С. 111.

По характеристике ЭСБЕ, характеры супругов были несколько противоположны: Великий князь Михаил Павлович соединял в своем лице представителя неумолимого служебного долга и блюстителя строжайшей дисциплины, понимаемых крайне узко, мелочно и формально, - и человека с острым, иронически настроенным умом и порывами доброго в сущности сердца. «Суровость его лица и взгляда из-под нахмуренных бровей, - говорится в записках князя Имеретинского, - резкая манера выговаривать и неумеренная строгость взысканий за маловажные проступки - все это было вынужденно, ненормально и свойственно только видимому, а не истинному характеру Михаила Павловича».
В последние годы супружеской жизни отношения между супругами не были гармоничны.

Воспоминания графини А. Д. Блудовой // Русский архив. 1878. N 11. С. 366.

Ссылки

Танков А. А. // Исторический вестник, 1888. - Т. 34. - № 11. - С. 512-513.

O’Rourke, Shane. The Mother Benefactress and the Sacred Battalion: Grand Duchess Elena Pavlovna, the Editing Commission, and the Emancipation of the Serfs // The Russian Review , 70, 2011, № 4, 584-607.

Просмотр этого шаблона

1-е поколение

2-е поколение

3-е поколение

4-е поколение

5-е поколение

6-е поколение

7-е поколение

8-е поколение

Отрывок, характеризующий Елена Павловна (великая княгиня)
Север кивнул, и мы снова оказались в чьей-то чужой, незнакомой жизни... В чём-то давным-давно прожитом и покинутом прошлом.
Перед нами благоухал южными запахами тихий весенний вечер. Где-то вдалеке всё ещё полыхали последние блики угасающего заката, хотя уставшее за день солнце давно уже село, чтобы успеть отдохнуть до завтра, когда оно снова вернётся на своё каждодневное круговое путешествие. В быстро темнеющем, бархатном небе всё ярче разгорались непривычно огромные звёзды. Окружающий мир степенно готовил себя ко сну... Лишь иногда где-то вдруг слышался обиженный крик одинокой птицы, никак не находящей покоя. Или время от времени сонным лаем тревожил тишину переклик местных собак, этим показывавших своё неусыпное бдение. Но в остальном ночь казалась застывшей, ласковой и спокойной...
И только в огороженном высокой глиняной стеной саду всё ещё сидели двое. Это были Иисус Радомир и его жена Мария Магдалина...
Они провожали свою последнюю ночь... перед распятием.
Прильнувши к мужу, положив уставшую голову ему на грудь, Мария молчала. Она ещё столько хотела ему сказать!.. Сказать столько важного, пока ещё было время! Но не находила слов. Все слова уже были сказаны. И все они казались бессмысленными. Не стоящими этих последних драгоценных мгновений... Как бы она ни старалась уговорить Радомира покинуть чужую землю, он не согласился. И это было так нечеловечески больно!.. Мир оставался таким же спокойным и защищённым, но она знала – он не будет таким, когда уйдёт Радомир... Без него всё будет пустым и мёрзлым...
Она просила его подумать... Просила вернуться в свою далёкую Северную страну или хотя бы в Долину Магов, чтобы начать всё сначала.
Она знала – в Долине Магов их ждали чудесные люди. Все они были одарёнными. Там они могли построить новый и светлый мир, как уверял её Волхв Иоанн. Но Радомир не захотел... Он не согласился. Он желал принести себя в жертву, дабы прозрели слепые... Это было именно той задачей, что воздвиг на его сильные плечи Отец. Белый Волхв... И Радомир не желал отступать... Он хотел добиться понимания... у иудеев. Даже ценой своей собственной жизни.
Ни один из девяти друзей, верных рыцарей его Духовного Храма, не поддержал его. Ни один не желал отдавать его в руки палачей. Они не хотели его терять. Они слишком сильно его любили...
Но вот пришёл тот день, когда, подчиняясь железной воле Радомира, его друзья и его жена (против своей воли) поклялись не встревать в происходящее... Не пытаться его спасти, что бы ни происходило. Радомир горячо надеялся, что, видя явную возможность его гибели, люди наконец-то поймут, прозреют и захотят спасти его сами, несмотря на различия их веры, несмотря на нехватку понимания.
Но Магдалина знала – этого не случится. Она знала, этот вечер станет для них последним.
Сердце рвалось на части, слыша его ровное дыхание, чувствуя тепло его рук, видя его сосредоточенное лицо, не омрачённое ни малейшим сомнением. Он был уверен в своей правоте. И она ничего не могла поделать, как бы сильно его ни любила, как бы яростно ни пыталась его убедить, что те, за кого он шёл на верную смерть, были его недостойны.
– Обещай мне, светлая моя, если они всё же меня уничтожат, ты пойдёшь Домой, – вдруг очень настойчиво потребовал Радомир. – Там ты будешь в безопасности. Там ты сможешь учить. Рыцари Храма пойдут с тобой, они поклялись мне. Ты увезёшь с собою Весту, вы будете вместе. И я буду приходить к вам, ты знаешь это. Знаешь ведь?
И тут Магдалину, наконец, прорвало... Она не могла выдержать более... Да, она была сильнейшим Магом. Но в этот страшный момент она являлась всего лишь хрупкой, любящей женщиной, теряющей самого дорогого на свете человека...
Её верная, чистая душа не понимала, КАК могла Земля отдавать на растерзание самого одарённого своего сына?.. Был ли в этой жертве хоть какой-то смысл? Она думала – смысла не было. Привыкшая с малых лет к бесконечной (а иногда и безнадёжной!) борьбе, Магдалина не в состоянии была понять эту абсурдную, дикую жертву!.. Ни умом, ни сердцем не принимала она слепое повиновение судьбе, ни пустую надежду на чьё-то возможное «прозрение»! Эти люди (иудеи) жили в своём обособленном и наглухо закрытом для остальных мире. Их не волновала судьба «чужака». И Мария знала наверняка – они не помогут. Так же, как знала – Радомир погибнет бессмысленно и напрасно. И никто не сможет вернуть его обратно. Даже если захочет. Менять что-либо будет поздно...
– Как ты не можешь понять меня? – вдруг, подслушав её печальные мысли, заговорил Радомир. – Если я не попробую разбудить их, они уничтожат грядущее. Помнишь, Отец говорил нам? Я должен помочь им! Или хотя бы уж обязан попытаться.
– Скажи, ты ведь так и не понял их, правда ведь? – ласково гладя его руку, тихо прошептала Магдалина. – Так же, как и они не поняли тебя. Как же ты можешь помочь народу, если сам не понимаешь его?!. Они мыслят другими рунами... Да и рунами ли?.. Это другой народ, Радомир! Нам не знакомы их ум и сердце. Как бы ты ни пытался – они не услышат тебя! Им не нужна твоя Вера, так же, как не нужен и ты сам. Оглянись вокруг, Радость моя, – это чужой дом! Твоя земля зовёт тебя! Уходи, Радомир!
Но он не хотел мириться с поражением. Он желал доказать себе и другим, что сделал всё, что было в его земных силах. И как бы она ни старалась – Радомира ей было не спасти. И она, к сожалению, это знала...
Ночь уже подошла к середине... Старый сад, утонувший в мире запахов и сновидений, уютно молчал, наслаждаясь свежестью и прохладой. Окружающий Радомира и Магдалину мир сладко спал беззаботным сном, не предчувствуя ничего опасного и плохого. И только Магдалине почему-то казалось, что рядом с ней, прямо за её спиной, злорадно посмеиваясь, пребывал кто-то безжалостный и равнодушный... Пребывал Рок... Неумолимый и грозный, Рок мрачно смотрел на хрупкую, нежную, женщину, которую ему всё ещё почему-то никак не удавалось сломить... Никакими бедами, никакой болью.
А Магдалина, чтобы от всего этого защититься, изо всех сил цеплялась за свои старые, добрые воспоминания, будто знала, что только они в данный момент могли удержать её воспалённый мозг от полного и невозвратимого «затмения»... В её цепкой памяти всё ещё жили так дорогие ей годы, проведённые с Радомиром... Годы, казалось бы, прожитые так давно!.. Или может быть только вчера?.. Это уже не имело большого значения – ведь завтра его не станет. И вся их светлая жизнь тогда уже по-настоящему станет только воспоминанием.... КАК могла она с этим смириться?! КАК могла она смотреть, опустив руки, когда шёл на гибель единственный для неё на Земле человек?!!
– Я хочу показать тебе что-то, Мария, – тихо прошептал Радомир.
И засунув руку за пазуху, вынул оттуда... чудо!
Его тонкие длинные пальцы насквозь просвечивались ярким пульсирующим изумрудным светом!.. Свет лился всё сильнее, будто живой, заполняя тёмное ночное пространство...
Радомир раскрыл ладонь – на ней покоился изумительной красоты зелёный кристалл...
– Что это??? – как бы боясь спугнуть, также тихо прошептала Магдалина.
– Ключ Богов – спокойно ответил Радомир. – Смотри, я покажу тебе...
(О Ключе Богов я рассказываю с разрешения Странников, с которыми мне посчастливилось дважды встретится в июне и августе 2009 года, в Долине Магов. До этого о Ключе Богов не говорилось открыто нигде и никогда).
Кристалл был материальным. И в то же время истинно волшебным. Он был вырезан из очень красивого камня, похожего на удивительно прозрачный изумруд. Но Магдалина чувствовала – это было что-то намного сложнее, чем простой драгоценный камень, пусть даже самый чистый. Он был ромбовидным и удлинённым, величиной с ладонь Радомира. Каждый срез кристалла был полностью покрыт незнакомыми рунами, видимо, даже более древними, чем те, которые знала Магдалина...
– О чём он «говорит», радость моя?.. И почему мне не знакомы эти руны? Они чуточку другие, чем те, которым нас учили Волхвы. Да и откуда он у тебя?!
– Его принесли на Землю когда-то наши мудрые Предки, наши Боги, чтобы сотворить здесь Храм Вечного Знания, – задумчиво смотря на кристалл, начал Радомир. – Дабы помогал он обретать Свет и Истину достойным Детям Земли. Это ОН родил на земле касту Волхвов, Ведунов, Ведуний, Даринь и остальных просветлённых. И это из него они черпали свои ЗНАНИЯ и ПОНИМАНИЕ, и по нему когда-то создали Мэтэору. Позже, уходя навсегда, Боги оставили этот Храм людям, завещая хранить и беречь его, как берегли бы они саму Землю. А Ключ от Храма отдали Волхвам, дабы не попал он случайно к «тёмномыслящим» и не погибла бы Земля от их злой руки. Так с тех пор, и хранится это чудо веками у Волхвов, а они передают его время от времени достойному, чтобы не предал случайный «хранитель» наказ и веру, оставленную нашими Богами.
– Неужели это и есть Грааль, Север? – не удержавшись, просила я.
– Нет, Изидора. Грааль никогда не был тем, чем есть этот удивительный Умный Кристалл. Просто люди «приписали» своё желаемое Радомиру... как и всё остальное, «чужое». Радомир же, всю свою сознательную жизнь был Хранителем Ключа Богов. Но люди, естественно, этого знать не могли, и поэтому не успокаивались. Сперва они искали якобы «принадлежавшую» Радомиру Чашу. А иногда Граалем называли его детей или саму Магдалину. И всё это происходило лишь потому, что «истинно верующим» очень хотелось иметь какое-то доказательство правдивости того, во что они верят… Что-то материальное, что-то «святое», что возможно было бы потрогать... (что, к великому сожалению, происходит даже сейчас, через долгие сотни лет). Вот «тёмные» и придумали для них красивую в то время историю, чтобы зажечь ею чувствительные «верующие» сердца... К сожалению, людям всегда были нужны реликвии, Изидора, и если их не было, кто-то их просто придумывал. Радомир же никогда не имел подобной чаши, ибо не было у него и самой «тайной вечери»... на которой он якобы из неё пил. Чаша же «тайной вечери» была у пророка Джошуа, но не у Радомира.
И Иосиф Аримафейский вправду когда-то собрал туда несколько капель крови пророка. Но эта знаменитая «Граальская Чаша» по-настоящему была всего лишь самой простой глиняной чашечкой, из какой обычно пили в то время все евреи, и которую не так-то просто было после найти. Золотой же, или серебряной чаши, сплошь усыпанной драгоценными камнями (как любят изображать её священники) никогда в реальности не существовало ни во времена иудейского пророка Джошуа, ни уж тем более во времена Радомира.
Но это уже другая, хоть и интереснейшая история.
У тебя не так уж много времени, Изидора. И я думаю, ты захочешь узнать совершенно другое, что близко тебе по сердцу, и что, возможно, поможет тебе найти в себе побольше сил, чтобы выстоять. Ну, а этот, слишком тесно «тёмными» силами запутанный клубок двух чужих друг другу жизней (Радомира и Джошуа), в любом случае, так скоро не расплести. Как я уже сказал, у тебя просто не хватит на это времени, мой друг. Ты уж прости...
Я лишь кивнула ему в ответ, стараясь не показать, как сильно меня занимала вся эта настоящая правдивая История! И как же хотелось мне узнать, пусть даже умирая, всё невероятное количество лжи, обрушенной церковью на наши доверчивые земные головы... Но я оставляла Северу решать, что именно ему хотелось мне поведать. Это была его свободная воля – говорить или не говорить мне то или иное. Я и так была ему несказанно благодарна за его драгоценное время, и за его искреннее желание скрасить наши печальные оставшиеся дни.
Мы снова оказались в тёмном ночном саду, «подслушивая» последние часы Радомира и Магдалины...
– Где же находится этот Великий Храм, Радомир? – удивлённо спросила Магдалина.
– В дивной далёкой стране... На самой «вершине» мира... (имеется в виду Северный Полюс, бывшая страна Гиперборея – Даария), – тихо, будто уйдя в бесконечно далёкое прошлое, прошептал Радомир. – Там стоит святая гора рукотворная, которую не в силах разрушить ни природа, ни время, ни люди. Ибо гора эта – вечна... Это и есть Храм Вечного Знания. Храм наших старых Богов, Мария...
Когда-то, давным-давно, сверкал на вершине святой горы их Ключ – этот зелёный кристалл, дававший Земле защиту, открывавший души, и учивший достойных. Только вот ушли наши Боги. И с тех пор Земля погрузилась во мрак, который пока что не в силах разрушить сам человек. Слишком много в нём пока ещё зависти и злобы. Да и лени тоже...
– Люди должны прозреть, Мария. – Немного помолчав, произнёс Радомир. – И именно ТЫ поможешь им! – И будто не заметив её протестующего жеста, спокойно продолжил. – ТЫ научишь их ЗНАНИЮ и ПОНИМАНИЮ. И дашь им настоящую ВЕРУ. Ты станешь их Путеводной Звездой, что бы со мной ни случилось. Обещай мне!.. Мне некому больше доверить то, что должен был выполнить я сам. Обещай мне, светлая моя.
Радомир бережно взял её лицо в ладони, внимательно всматриваясь в лучистые голубые глаза и... неожиданно улыбнулся... Сколько бесконечной любви светилось в этих дивных, знакомых глазах!.. И сколько же было в них глубочайшей боли... Он знал, как ей было страшно и одиноко. Знал, как сильно она хотела его спасти! И несмотря на всё это, Радомир не мог удержаться от улыбки – даже в такое страшное для неё время, Магдалина каким-то образом оставалась всё такой же удивительно светлой и ещё более красивой!.. Будто чистый родник с животворной прозрачной водой...
Встряхнувшись, он как можно спокойнее продолжил.
– Смотри, я покажу тебе, как открывается этот древний Ключ...
На раскрытой ладони Радомира полыхнуло изумрудное пламя... Каждая малейшая руна начала раскрываться в целый пласт незнакомых пространств, расширяясь и открываясь миллионами образов, плавно протекавших друг через друга. Дивное прозрачное «строение» росло и кружилось, открывая всё новые и новые этажи Знаний, никогда не виданных сегодняшним человеком. Оно было ошеломляющим и бескрайним!.. И Магдалина, будучи не в силах отвести от всего этого волшебства глаз, погружалась с головой в глубину неизведанного, каждой фиброй своей души испытывая жгучую, испепеляющую жажду!.. Она вбирала в себя мудрость веков, чувствуя, как мощной волной, заполняя каждую её клеточку, течёт по ней незнакомая Древняя Магия! Знание Предков затопляло, оно было по-настоящему необъятным – с жизни малейшей букашки оно переносилось в жизнь вселенных, перетекало миллионами лет в жизни чужих планет, и снова, мощной лавиной возвращалось на Землю...
Широко распахнув глаза, Магдалина внимала дивному Знанию Древнего мира... Её лёгкое тело, свободное от земных «оков», песчинкой купалась в океане далёких звёзд, наслаждаясь величием и тишиной вселенского покоя...
Вдруг прямо перед ней развернулся сказочный Звёздный Мост. Протянувшись, казалось, в самую бесконечность, он сверкал и искрился нескончаемыми скоплениями больших и маленьких звёзд, расстилаясь у её ног в серебряную дорогу. Вдали, на самой середине той же дороги, весь окутанный золотым сиянием, Магдалину ждал Человек... Он был очень высоким и выглядел очень сильным. Подойдя ближе, Магдалина узрела, что не всё в этом невиданном существе было таким уж «человеческим»... Больше всего поражали его глаза – огромные и искристые, будто вырезаны из драгоценного камня, они сверкали холодными гранями, как настоящий бриллиант. Но так же, как бриллиант, были бесчувственными и отчуждёнными... Мужественные черты лица незнакомца удивляли резкостью и неподвижностью, будто перед Магдалиной стояла статуя... Очень длинные, пышные волосы искрились и переливались серебром, словно на них кто-то нечаянно рассыпал звёзды... «Человек» и, правда, был очень необычным... Но даже при всей его «ледяной» холодности, Магдалина явно чувствовала, как шёл от странного незнакомца чудесный, обволакивающий душу покой и тёплое, искреннее добро. Только она почему-то знала наверняка – не всегда и не ко всем это добро было одинаковым.
«Человек» приветственно поднял развёрнутую к ней ладонь и ласково произнёс:
– Остановись, Звёздная... Твой Путь не закончен ещё. Ты не можешь идти Домой. Возвращайся в Мидгард, Мария... И береги Ключ Богов. Да сохранит тебя Вечность.
И тут, мощная фигура незнакомца начала вдруг медленно колебаться, становясь совершенно прозрачной, будто собираясь исчезнуть.
– Кто ты?.. Прошу, скажи мне, кто ты?!. – умоляюще крикнула Магдалина.
– Странник... Ты ещё встретишь меня. Прощай, Звёздная...
Вдруг дивный кристалл резко захлопнулся... Чудо оборвалось также неожиданно, как и начиналось. Вокруг тут же стало зябко и пусто... Будто на дворе стояла зима.
– Что это было, Радомир?!. Это ведь намного больше, чем нас учили!..– не спуская с зелёного «камня» глаз, потрясённо спросила Магдалина.
– Я просто чуть приоткрыл его. Чтобы ты могла увидеть. Но это всего лишь песчинка из того, что он может. Поэтому ты должна сохранить его, что бы со мной ни случилось. Любой ценой... включая твою жизнь, и даже жизнь Весты и Светодара.
Впившись в неё своими пронзительно-голубыми глазами, Радомир настойчиво ждал ответа. Магдалина медленно кивнула.
– Он это же наказал... Странник...
Радомир лишь кивнул, явно понимая, о ком она говорила.
– Тысячелетиями люди пытаются найти Ключ Богов. Только никто не ведает, как он по-настоящему выглядит. Да и смысла его не знают, – уже намного мягче продолжил Радомир. – О нём ходят самые невероятные легенды, одни – очень красивы, другие – почти сумасшедшие.
(О Ключе Богов и, правда, ходят разные-преразные легенды. На каких только языках веками не пытались расписывать самые большие изумруды!.. На арабском, иудейском, индусском и даже на латыни... Только никто почему-то не хочет понять, что от этого камни не станут волшебными, как бы сильно кому-то этого не хотелось... На предлагаемых фотографиях видны: иранский псевдо Мани, и Великий Могул, и католический "талисман" Бога, и Изумрудная "дощечка" Гермеса (Emeral tablet) и даже знаменитая индийская Пещера Аполлона из Тианы, которую, как утверждают сами индусы, однажды посетил Иисус Христос. (Подробнее об этом можно прочитать в пишущейся сейчас книге «Святая страна Даария». Часть1. О чём ведали Боги?))
– Просто сработала, видимо, у кого-то когда-то родовая память, и человек вспомнил – было когда-то что-то несказанно великое, Богами подаренное. А вот ЧТО – не в силах понять... Так и ходят столетиями «искатели» неизвестно зачем и кружат кругами. Будто наказал кто-то: «пойди туда – не знаю куда, принеси то – не ведомо что»... Знают только, что сила в нём скрыта дюжая, знание невиданное. Умные за знанием гоняются, ну а «тёмные» как всегда пытаются найти его, чтобы править остальными... Думаю, это самая загадочная и самая (каждому по-своему) желанная реликвия, существовавшая когда-либо на Земле. Теперь всё только от тебя будет зависеть, светлая моя. Если меня не станет, ни за что не теряй его! Обещай мне это, Мария...
Магдалина опять кивнула. Она поняла – то была жертва, которую просил у неё Радомир. И она ему обещала... Обещала хранить удивительный Ключ Богов ценой своей собственной жизни... да и жизни детей, если понадобится.
Радомир осторожно вложил зелёное чудо ей в ладонь – кристалл был живым и тёплым...
Ночь пробегала слишком быстро. На востоке уже светало... Магдалина глубоко вздохнула. Она знала, скоро за ним придут, чтобы отдать Радомира в руки ревнивых и лживых судей... всей своей чёрствой душой ненавидевших этого, как они называли, «чужого посланника»...
Свернувшись в комок меж сильных рук Радомира, Магдалина молчала. Она хотела просто чувствовать его тепло... насколько это ещё было возможно... Казалось, жизнь капля за каплей покидала её, превращая разбитое сердце в холодный камень. Она не могла дышать без него... Этого, такого родного человека!.. Он был её половиной, частью её существа, без которого жизнь была невозможна. Она не знала, как она будет без него существовать?.. Не знала, как ей суметь быть столь сильной?.. Но Радомир верил в неё, доверял ей. Он оставлял ей ДОЛГ, который не позволял сдаваться. И она честно пыталась выжить...
Несмотря на всю нечеловеческую собранность, дальнейшего Магдалина почти не помнила...
Она стояла на коленях прямо под крестом и смотрела Радомиру в глаза до самого последнего мгновения... До того, как его чистая и сильная душа покинула своё ненужное уже, умершее тело.На скорбное лицо Магдалины упала горячая капля крови, и слившись со слезой, скатилась на землю. Потом упала вторая... Так она стояла, не двигаясь, застывшая в глубочайшем горе... оплакивая свою боль кровавыми слезами...
Вдруг, дикий, страшнее звериного, крик сотряс окружающее пространство... Крик был пронзительным и протяжным. От него стыла душа, ледяными тисками сжимая сердце. Это кричала Магдалина...
Земля ответила ей, содрогнувшись всем своим старым могучим телом.
После наступила тьма...
Люди в ужасе разбегались, не разбирая дороги, не понимая, куда несут их непослушные ноги. Будто слепые, они натыкались друг на друга, шарахаясь в разные стороны, и снова спотыкались и падали, не обращая внимания на окружаюшее... Всюду звенели крики. Плачь и растерянность объяли Лысую Гору и наблюдавших там казнь людей, будто только лишь теперь позволив прозреть – истинно увидеть ими содеянное...
Магдалина встала. И снова дикий, нечеловеческий крик пронзил усталую Землю. Утонув в рокоте грома, крик змеился вокруг злыми молниями, пугая собою стылые души... Освободив Древнюю Магию, Магдалина призывала на помощь старых Богов... Призывала Великих Предков.
Ветер трепал в темноте её дивные золотые волосы, окружая хрупкое тело ореолом Света. Страшные кровавые слёзы, всё ещё алея на бледных щеках, делали её совершенно неузнаваемой... Чем-то похожей на грозную Жрицу...
Магдалина звала... Заломив руки за голову, она снова и снова звала своих Богов. Звала Отцов, только что потерявших чудесного Сына... Она не могла так просто сдаться... Она хотела вернуть Радомира любой ценой. Даже, если не суждено будет с ним общаться. Она хотела, чтобы он жил... несмотря ни на что.
Но вот прошла ночь, и ничего не менялось. Его сущность говорила с ней, но она стояла, омертвев, ничего не слыша, лишь без конца призывая Отцов... Она всё ещё не сдавалась.
Наконец, когда на дворе светало, в помещении вдруг появилось яркое золотое свечение – будто тысяча солнц засветила в нём одновременно! А в этом свечении у самого входа возникла высокая, выше обычной, человеческая фигура... Магдалина сразу же поняла – это пришёл тот, кого она так яро и упорно всю ночь призывала...
– Вставай Радостный!.. – глубоким голосом произнёс пришедший. – Это уже не твой мир. Ты отжил свою жизнь в нём. Я покажу тебе твой новый путь. Вставай, Радомир!..
– Благодарю тебя, Отец... – тихо прошептала стоявшая рядом с ним Магдалина. – Благодарю, что услышал меня!
Старец долго и внимательно всматривался в стоящую перед ним хрупкую женщину. Потом неожиданно светло улыбнулся и очень ласково произнёс:
– Тяжко тебе, горестная!.. Боязно... Прости меня, доченька, заберу я твоего Радомира. Не судьба ему находиться здесь более. Его судьба другой будет теперь. Ты сама этого пожелала...
Магдалина лишь кивнула ему, показывая, что понимает. Говорить она не могла, силы почти покидали её. Надо было как-то выдержать эти последние, самые тяжкие для неё мгновения... А потом у неё ещё будет достаточно времени, чтобы скорбеть об утерянном. Главное было то, что ОН жил. А всё остальное было не столь уж важным.
Послышалось удивлённое восклицание – Радомир стоял, оглядываясь, не понимая происходящего. Он не знал ещё, что у него уже другая судьба, НЕ ЗЕМНАЯ... И не понимал, почему всё ещё жил, хотя точно помнил, что палачи великолепно выполнили свою работу...
– Прощай, Радость моя... – тихо прошептала Магдалина. – Прощай, ласковый мой. Я выполню твою волю. Ты только живи... А я всегда буду с тобой.
Снова ярко вспыхнул золотистый свет, но теперь он уже почему-то находился снаружи. Следуя ему, Радомир медленно вышел за дверь...
Всё вокруг было таким знакомым!.. Но даже чувствуя себя вновь абсолютно живым, Радомир почему-то знал – это был уже не его мир... И лишь одно в этом старом мире всё ещё оставалось для него настоящим – это была его жена... Его любимая Магдалина....
– Я вернусь к тебе... я обязательно вернусь к тебе... – очень тихо сам себе прошептал Радомир. Над головой, огромным «зонтом» висела вайтмана...
Купаясь в лучах золотого сияния, Радомир медленно, но уверенно двинулся за сверкающим Старцем. Перед самым уходом он вдруг обернулся, чтобы в последний раз увидеть её... Чтобы забрать с собою её удивительный образ. Магдалина почувствовала головокружительное тепло. Казалось, в этом последнем взгляде Радомир посылал ей всю накопленную за их долгие годы любовь!.. Посылал ей, чтобы она также его запомнила.
Она закрыла глаза, желая выстоять... Желая казаться ему спокойной. А когда открыла – всё было кончено...
Радомир ушёл...
Земля потеряла его, оказавшись его не достойной.
Он ступил в свою новую, незнакомую ещё жизнь, оставляя Марии Долг и детей... Оставляя её душу раненой и одинокой, но всё такой же любящей и такой же стойкой.
Судорожно вздохнув, Магдалина встала. Скорбеть у неё пока что просто не оставалось времени. Она знала, Рыцари Храма скоро придут за Радомиром, чтобы предать его умершее тело Святому Огню, провожая этим самым его чистую Душу в Вечность.
Первым, конечно же, как всегда появился Иоанн... Его лицо было спокойным и радостным. Но в глубоких серых глазах Магдалина прочла искреннее участие.
– Велика благодарность тебе, Мария... Знаю, как тяжело было тебе отпускать его. Прости нас всех, милая...
– Нет... не знаешь, Отец... И никто этого не знает... – давясь слезами, тихо прошептала Магдалина. – Но спасибо тебе за участие... Прошу, скажи Матери Марии, что ОН ушёл... Что живой... Я приду к ней, как только боль чуточку утихнет. Скажи всем, что ЖИВЁТ ОН...
Больше Магдалина выдержать не могла. У неё не было больше человеческих сил. Рухнув прямо на землю, она громко, по-детски разрыдалась...
Я посмотрела на Анну – она стояла окаменев. А по суровому юному лицу ручейками бежали слёзы.
– Как же они могли допустить такое?! Почему они все вместе не переубедили его? Это же так неправильно, мама!.. – возмущённо глядя на нас с Севером, воскликнула Анна.
Она всё ещё по-детски бескомпромиссно требовала на всё ответов. Хотя, если честно, я точно так же считала, что они должны были не допустить гибели Радомира… Его друзья... Рыцари Храма... Магдалина. Но разве могли мы судить издалека, что тогда было для каждого правильным?.. Мне просто по-человечески очень хотелось увидеть ЕГО! Так же, как хотелось увидеть живой Магдалину...
Наверно именно поэтому, я никогда не любила погружаться в прошлое. Так как прошлое нельзя было изменить (во всяком случае, я этого сделать не могла), и никого нельзя было предупредить о назревавшей беде или опасности. Прошлое – оно и было просто ПРОШЛЫМ, когда всё хорошее или плохое давно уже с кем-то случилось, и мне оставалось лишь наблюдать чью-то прожитую хорошую или плохую, жизнь.
И тут я снова увидела Магдалину, теперь уже одиноко сидевшую на ночном берегу спокойного южного моря. Мелкие лёгкие волны ласково омывали её босые ноги, тихо нашёптывая что-то о прошлом... Магдалина сосредоточенно смотрела на огромный зелёный камень, покойно лежавший на её ладони, и о чём-то очень серьёзно размышляла. Сзади неслышно подошёл человек. Резко повернувшись, Магдалина тут же улыбнулась:
– Когда же ты перестанешь пугать меня, Раданушка? И ты всё такой же печальный! Ты ведь обещал мне!.. Чему же грустить, если ОН живой?..
– Не верю я тебе, сестра! – ласково улыбаясь, грустно произнёс Радан.
Это был именно он, всё такой же красивый и сильный. Только в потухших синих глазах теперь жили уже не былые радость и счастье, а гнездилась в них чёрная, неискоренимая тоска...
– Не верю, что ты с этим смирилась, Мария! Мы должны были спасти его, несмотря на его желание! Позже и сам понял бы, как сильно ошибался!.. Не могу я простить себе! – В сердцах воскликнул Радан.
Видимо, боль от потери брата накрепко засела в его добром, любящем сердце, отравляя приходящие дни невосполнимой печалью.
– Перестань, Раданушка, не береди рану... – тихо прошептала Магдалина. – Вот, посмотри лучше, что оставил мне твой брат... Что наказал хранить нам всем Радомир.
Протянув руку, Мария раскрыла Ключ Богов...
Он вновь начал медленно, величественно открываться, поражая воображение Радана, который, будто малое дитя, остолбенело наблюдал, не в состоянии оторваться от разворачивающейся красоты, не в силах произнести ни слова.
– Радомир наказал беречь его ценой наших жизней... Даже ценой его детей. Это Ключ наших Богов, Раданушка. Сокровище Разума... Нет ему равных на Земле. Да, думаю, и далеко за Землёй... – грустно молвила Магдалина. – Поедем мы все в Долину Магов. Там учить будем... Новый мир будем строить, Раданушка. Светлый и Добрый Мир... – и чуть помолчав, добавила. – Думаешь, справимся?
– Не знаю, сестра. Не пробовал. – Покачал головой Радан. – Мне другой наказ дан. Светодара бы сохранить. А там посмотрим... Может и получится твой Добрый Мир...
Присев рядом с Магдалиной, и забыв на мгновение свою печаль, Радан восторженно наблюдал, как сверкает и «строится» дивными этажами чудесное сокровище. Время остановилось, как бы жалея этих двух, потерявшихся в собственной грусти людей... А они, тесно прижавшись друг к другу, одиноко сидели на берегу, заворожено наблюдая, как всё шире сверкало изумрудом море... И как дивно горел на руке Магдалины Ключ Богов – оставленный Радомиром, изумительный «умный» кристалл...
С того печального вечера прошло несколько долгих месяцев, принёсших Рыцарям Храма и Магдалине ещё одну тяжкую потерю – неожиданно и жестоко погиб Волхв Иоанн, бывший для них незаменимым другом, Учителем, верной и могучей опорой... Рыцари Храма искренне и глубоко скорбели о нём. Если смерть Радомира оставила их сердца раненными и возмущёнными, то с потерей Иоанна их мир стал холодным и невероятно чужим...
Друзьям не разрешили даже похоронить (по своему обычаю – сжигая) исковерканное тело Иоанна. Иудеи его просто зарыли в землю, чем привели в ужас всех Рыцарей Храма. Но Магдалине удалось хотя бы выкупить(!) его отрубленную голову, которую, ни за что не желали отдавать иудеи, так как считали её слишком опасной – они считали Иоанна великим Магом и Колдуном...
Так, с печальным грузом тяжелейших потерь, Магдалина и её маленькая дочурка Веста, охраняемые шестью Храмовиками, наконец-то решились пуститься в далёкое и нелёгкое путешествие – в дивную страну Окситанию, пока что знакомую только лишь одной Магдалине...
Дальше – был корабль... Была длинная, тяжкая дорога... Несмотря на своё глубокое горе, Магдалина, во время всего нескончаемо-длинного путешествия была с Рыцарями неизменно приветливой, собранной и спокойной. Храмовики тянулись к ней, видя её светлую, печальную улыбку, и обожали её за покой, который испытывали, находясь с рядом с ней... А она с радостью отдавала им своё сердце, зная, какая жестокая боль жгла их уставшие души, и как сильно казнила их происшедшая с Радомиром и Иоанном беда...
Когда они наконец-то достигли желанной Долины Магов, все без исключения мечтали только лишь об одном – отдохнуть от бед и боли, насколько для каждого это было возможно.
Слишком много было утрачено дорогого...
Слишком высокой была цена.
Сама же Магдалина, покинувшая Долину Магов, будучи малой десятилетней девочкой, теперь c трепетом заново «узнавала» свою гордую и любимую Окситанию, в которой всё – каждый цветок, каждый камень, каждое дерево, казались ей родными!.. Истосковавшись по прошлому, она жадно вдыхала бушующий «доброй магией» окситанский воздух и не могла поверить, что вот она наконец-то пришла Домой...
Это была её родная земля. Её будущий Светлый Мир, построить который она обещала Радомиру. И это к ней принесла она теперь своё горе и скорбь, будто потерянное дитя, ищущее у Матери защиты, сочувствия и покоя...
Магдалина знала – чтобы исполнить наказ Радомира, она должна была чувствовать себя уверенной, собранной и сильной. Но пока она лишь жила, замкнувшись в своей глубочайшей скорби, и была до сумасшествия одинокой...
Без Радомира её жизнь стала пустой, никчемной и горькой... Он обитал теперь где-то далеко, в незнакомом и дивном Мире, куда не могла дотянуться её душа... А ей так безумно по-человечески, по-женски его не хватало!.. И никто, к сожалению, не мог ей ничем в этом помочь.
Тут мы снова её увидели...
На высоком, сплошь заросшем полевыми цветами обрыве, прижав колени к груди, одиноко сидела Магдалина... Она, как уже стало привычным, провожала закат – ещё один очередной день, прожитый без Радомира... Она знала – таких дней будет ещё очень и очень много. И знала, ей придётся к этому привыкнуть. Несмотря на всю горечь и пустоту, Магдалина хорошо понимала – впереди её ждала долгая, непростая жизнь, и прожить её придётся ей одной... Без Радомира. Что представить пока что ей никак не удавалось, ибо он жил везде – в каждой её клеточке, в её снах и бодрствовании, в каждом предмете, которого он когда-то касался. Казалось, всё окружающее пространство было пропитано присутствием Радомира... И даже если бы она пожелала, от этого не было никакого спасения.
Вечер был тихим, спокойным и тёплым. Оживающая после дневной жары природа бушевала запахами разогретых цветущих лугов и хвои... Магдалина прислушивалась к монотонным звукам обычного лесного мира – он был на удивление таким простым, и таким спокойным!.. Разморенные летней жарой, в соседних кустах громко жужжали пчёлы. Даже они, трудолюбивые, предпочитали убраться подальше от жгучих дневных лучей, и теперь радостно впитывали живительную вечернюю прохладу. Чувствуя человеческое добро, крошечная цветная птичка безбоязненно села на тёплое плечо Магдалины и в благодарность залилась звонкими серебристыми трелями... Но Магдалина этого не замечала. Она вновь унеслась в привычный мир своих грёз, в котором всё ещё жил Радомир...
И она снова его вспоминала...
Его невероятную доброту... Его буйную жажду Жизни... Его светлую ласковую улыбку и пронзительный взгляд его синих глаз... И его твёрдую уверенность в правоте избранного им пути. Вспоминала чудесного, сильного человека, который, будучи совсем ещё ребёнком, уже подчинял себе целые толпы!..
Вспоминала его ласку... Тепло и верность его большого сердца... Всё это жило теперь только лишь в её памяти, не поддаваясь времени, не уходя в забвение. Всё оно жило и... болело. Иногда ей даже казалось – ещё чуть-чуть, и она перестанет дышать... Но дни бежали. И жизнь всё также продолжалась. Её обязывал оставленный Радомиром ДОЛГ. Поэтому, со своими чувствами и желаниями она, насколько могла, не считалась.
Сын, Светодар, по которому она безумно скучала, находился в далёкой Испании вместе с Раданом. Магдалина знала – ему тяжелей... Он был ещё слишком молод, чтобы смириться с такой потерей. Но ещё она также знала, что даже при самом глубоком горе, он никогда не покажет свою слабость чужим.
Он был сыном Радомира...
И это обязывало его быть сильным.
Снова прошло несколько месяцев.
И вот, понемногу, как это бывает даже с самой страшной потерей, Магдалина стала оживать. Видимо, приходило правильное время возвращаться к живущим...
Облюбовав крошечный Монтсегюр, который был самым магическим в Долине замком (так как стоял на «точке перехода» в другие миры), Магдалина с дочуркой вскоре начали потихоньку туда перебираться. Начали обживать их новый, незнакомый ещё, Дом...
И, наконец, помня настойчивое желание Радомира, Магдалина понемногу стала набирать себе первых учеников... Это была наверняка одна из самых лёгких задач, так как каждый человек на этом дивном клочке земли был более или менее одарённым. И почти каждый жаждал знания. Поэтому очень скоро у Магдалины уже было несколько сотен очень старательных учеников. Потом эта цифра переросла в тысячу... И уже очень скоро вся Долина Магов была охвачена её учением. А она брала как можно больше желающих, чтобы отвлечься от своих горьких дум, и была несказанно рада тому, как жадно тянулись к Знанию окситанцы! Она знала – Радомир бы от души этому порадовался... и набирала ещё больше желающих.

Биография

Детские годы

Невеста

Дети

Вдова

Благотворительная и общественная деятельность

Крестовоздвиженская община сестёр милосердия

Личные качества

Смерть

Память

Напишите отзыв о статье "Елена Павловна (великая княгиня)"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Елена Павловна (великая княгиня)

Новые статьи

Популярные статьи